РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РОЛЕЙ.

«Весь мир – сцена, но спектакль выходит скверный,

Ибо роли распределены из рук вон плохо».

Оскар Уайльд.

Аленький цветочек.

Прошла премьера спектакля «Аленький цветочек». Я играю Бабу Ягу. Очень нравится верещать противным голосом: «На море-окияне, на острове Буяне лежит доска, под доской – тоска. Ты плачь тоска, ты рыдай тоска, ты лети тоска ввысь-подвысь!», ну и тому подобное. На сцене темнотища – «чёрный кабинет», все запинаются друг за друга и за декорации.

Мой муж играет Чудище, которое превращается в добра молодца (быстро за кулисами надевает розовую атласную рубаху и расчёсывает буйны кудри на пробор). Актриса, играющая Алёнушку, быстро бросает куклу и выплывает на сцену в таком же атласном сарафане и огромном кокошнике с пришитой  косой  русою до пояса. Под венчальный звон колоколов актёры, типа, целуются. Хэппи-энд, зрители радостными воплями выбегают из зала. Спектакль шёл два часа, у детей попы отваливались – на одном месте столько просидеть.

На репетиции «Аленького цветочка» было гораздо интересней. Это был единственный спектакль, на который приходили монтировщики послушать текст. Вот Алёнушка говорит прилетевшей  птице: «Нечем мне тебя покормить, горлинка моя сизокрылая. Нет у меня ни макового зёрнышка, ни конопляного семечка». «О, кайф, кайф», - закатывая глаза, шептали парни, и ждали следующей сцены, где Алёнушка журит своих ленивых сестёр Капу и Фису: «Надо бы батюшке в лодку соломки положить, да соломку-то ковром прикрыть, чтобы батюшке мягче спалось». «Ох, молодца, деваха, просекает фишку. Знает, что папашке в дороге пригодится. Хороший спектакль, жизненный», - делились монтировщики впечатлениями в кулисах.

Купца, огромного бородатого мужика с квадратными плечами, играет молодой актёр Юра. Кукла настолько тяжёлая, что под неё подставляется длинная палка до пола, чтоб на руке её не держать. Вот вытаскивает Юрка купца, вертит его головой и говорит задорным подростковым голосом: «Дочери мои милые, дочери любезные! Отправляюсь я за дальние моря…» Режиссёр в зале хватается за голову: «Это пионерская зорька какая-то! Юра, купец же старый, у него три дочери, ну что ты из него пацана делаешь?» Юрка очень старался, но купец так и не повзрослел. А потом Юра уплыл за дальние моря в Иерусалим. Сейчас он седой и толстый, как тот купец (только без бороды).

Анекдот в тему:

Отец зовёт своих дочерей и спрашивает: «Дочери мои милые, дочери любезные! Что вам привезти из дальних странствий?» 

Аленушка: «Папа, ну можно не так пафосно за хлебом сходить?»

Летим на самолёте из Казахстана в Москву. У нас летняя сессия в Ленинградском театральном институте, но перед учёбой надо закинуть ребёнка в Архангельск к бабушкам, а самим – на поезд и в Санкт-Ленинград. В самолёте сидящая рядом женщина с удовольствием смотрит на четырёхлетнего Даньку. В то время он был блондином (в папу) с карими глазами (в маму). «Красавчик Смит!», - говорил он про себя, кривляясь перед зеркалом.

- Мальчик, а как тебя зовут? - Спрашивает дама игривым тоном.

- Даниил, - воспитанно отвечает ребёнок.

- А кто твои мама и папа? – Продолжает знакомиться соседка.

- Мама у меня Баба Яга, а папа ЧУДИЩИЕ… - Грустно выдаёт ребёнок чистую правду и смотрит на тётю кротким взглядом замерзающей сиротки из рождественских рассказов.

Устав сидеть, Данила пошёл прогуляться по самолёту и вскоре вернулся с  шоколадом на лице и апельсином в руках. «Ты опять кусочничаешь?» - строго сказал папа-Чудищие и пошёл с ним в нос самолёта. Там сидели финны, им очень понравился наш белобрысый Данька, они отдали ему все апельсины и шоколадки и даже предложили усыновить. Ребёнок тактично отказался, сказав, что ему в Казахстане жить больше нравится, но угощение забрал. Финны угостили папу Федю невиданной в то время (1990 г.) водкой «Финляндия» (тогда ещё в самолётах можно было распивать), и пригласили в Хельсинки. Тут «Чудищие» всю водку у финнов и вылакал.

А Данька уже доставал нашу соседку:

- Тётя, а ты не помнишь, как зовут черепашек-ниньзя?

- М…м… Не знаю, мальчик.

Я прихожу ей на помощь.

- Кажется Рафаэль, Леонардо, и Микеланджело… А вот четвёртого не помню.

- Наверно, его зовут Ербол, - задумчиво говорит ребёнок и убегает по салону кусочничать. (Ербол, это, вообще-то, соседский казахский мальчик.)

Анекдот в тему:

Уезжает купец в дальние страны. Зовёт своих дочерей: «Дочери мои милые, дочери любезные! Что вам привезти?»  Старшая просит венец алмазный, средняя – "тувалет-зеркало" хрустальное, а младшая говорит: «Привези ты мне, батюшка, мужика волосатого, уродливого, сексуально озабоченного». «Да что же ты, доченька, такое говоришь!» «Ну ладно, пойдём издалека. Привези ты мне, батюшка, цветочек аленький».

Неоконченная пьеса.

На московском фестивале мы познакомились с замечательной семьёй из соседней братской союзной страны. Мама и папа работают в государственном театре кукол, а также пишут пьесы, делают кукол и декорации для своего домашнего театра. Вместе с родителями в спектаклях участвуют их три дочки – замечательные симпатичные и талантливые девочки. Только я заметила странную  закономерность: почему-то все спектакли у них очень мрачные, тёмные, сплошная «трагедь». А девочки вне сцены такие обаятельные блондинки, такие хохотушки, что посмотрев  их очередной спектакль по народным былинам про гибель населения целого города, я, придя домой, задумала написать весёлую сказку-пьеску. Название потом придумаю. Начнём так:

«На сцену выходят Папа и Мама.

Папа: Вы, конечно, знаете много сказок, которые начинаются словами: «Жил-был Царь,  и было у него три сына».

Мама: А мы вам расскажем другую сказку. «В некотором  царстве, в сказочном пространстве жила-была Царица (надевает на голову корону) и звали её м…м… ну, скажем, Елена Прекрасная.

Папа: А, может, Премудрая?

Мама: Нет, Елена Премудрокрасная.

Папа: А, может – Прекрасномудрая?

Мама: Да, точно. И было у неё три дочери: Агриппина, Аграфена и Глафира. (Дочери выходят на сцену, кланяются в пояс.) И вот однажды…

Папа: (Гнусным голосом, подражая диктору на вокзале) Внимание! Внимание! Царские дочери, срочно подойдите к пятому окну нашего терема. Повторяю… А, вы уже подошли.

Царица: (из окна) Дочери мои хорошие, дочери мои любезные. Захотелось мне нынче яблочка наливного. Надо вам срочно в путь-дорогу собираться и быстренько "стыгдыкать" в соседнее царство-государство за яблочком.

Дочери: Ну, ма-а-а-ма! У нас за теремом целый сад фруктовый – там тебе и «антоновка», и «мичуринка» и «белый налив».

Царица: Не-е-ет! Я этих яблок не хочу! Слышала я, что у царя Спиридона растёт в саду особенная яблонька. А яблочки-то на ней не  простые, а МОЛОДИЛЬНЫЕ!

Дочки: (переглянувшись) А-А-А-А! Тогда понятно!

Царица: Села старшая дочь Агриппина на лошадку… Села, я сказала, се-ла! И поскакала в соседнее царство-государство выполнять каприз Елены Прекрасномудрой.

Агриппина: Ладно, я "стыгдыкаю". (Садится на лошадку) Тыг-дык! Тыг-дык! Тыг-дык!

Так. Потом надо придумать как, прискакав в соседнее царство, найдя заветную яблоньку, Агриппина увидела грустного мальчика лет восьми, (в одежде не по росту, с короной на ушах), который оказался царём Спиридоном (его играет средняя дочь). Царь Спиридон признаётся, что терпел много лет и, вот, наконец, съел молодильное яблочко. Но оно было такое вкусное, что он не удержался и съел ещё одно. Теперь он на тридцать лет моложе и домой идти боится – вдруг его поставят в угол?

Агриппина просит яблочек для мамы, но Спиридону жалко просто так отдавать волшебные фрукты, поэтому девочка должна загадать три загадки (по числу яблок) и если Спиридон их не отгадает, то отдаст яблоки.

Агриппина: Ладно, сам напросился. Загадка первая: «Кланяется, кланяется, придёт домой – растянется».

Спиридон: Ха, я её знаю: это топор!

Агриппина. А вот и нет! Это актёр после спектакля!

Спиридон: Ишь ты! А я не подумал! Срывай яблоко.

Агриппина: Та-а-ак. Вторая загадка: «Кланяется, кланяется, придёт домой – растянется».

Спиридон: Знаю – актёр!

Агриппина: А вот и нет, на это раз – топор!

Спиридон: Ух, не догадался! Ну, бери второе яблоко!

Агриппина: Та-а-а-ак, третья загадка. М…м…м… что  случится, когда тебе опять исполнится  двенадцать лет?

Спиридон: А что может случиться?.. (Пугается) Военный переворот? Покушение? Признавайся – ты что-то знаешь?

Агриппина: Да нет, когда тебе будет двенадцать лет, то пойдёт тринадцатый.

Спиридон: Да, точно, это я не сообразил. Бери последнее яблочко. Только ты осторожней с ними. Последствия у них необратимые, шибко омолаживающие.

Агриппина: Да я заметила. Ты, что ли охрану какую у яблоньки поставь, а то опять не удержишься и …

Спиридон: А это уже не твоя забота, девочка. Мне вот ещё с боярской думой сегодня встречаться, как я им на глаза покажусь? Бороду, что ли синтетическую привязать? (Уходит в кулису)

(Вернулась девочка домой, подходит к терему. Из окна выглядывает Царица).

Царица: Давай скорей! (Берёт яблоко. Закрывает занавеску, слышны звуки пережёвывания, занавеска открывается. На месте Царицы сидит младшая дочь Глафира в царской короне).

Глафира: Ну, как – помолодела?

Агриппина: Матушки мои! Ты что наделала?  Их же по инструкции есть надо: одно яблоко – минус пятнадцать лет.

Глафира: Ты как с матерью разговариваешь, негодница! Вот я тебя в угол поставлю за непочтение!

(Из другого окна выглядывает Царица).

Царица: Не обижайся, Агриппинушка, пошутили мы. (Глафире) Дай-ка корону, великовата она тебе. (Надевает корону себе на голову). А яблоки эти не мне нужны, а деду Мазаю, он со своими зайцами во «дворце престарелых» живёт. Глафирушка, отнеси-ка им яблочек, вот они обрадуются.

(Появляется терем с табличкой «дворец престарелых», из одного окна висит длинная, до земли, борода).

Глафира: День добрый, Дедушка Мазай! Вам моя мама Елена Прекрасномудрая, яблочек послала.

(Из окна появляется трясущаяся рука, берёт одно яблоко. Слышен звук пережёвывания. Борода уменьшается на треть. Снова появляется рука, берёт второе яблоко, борода укорачивается ещё на треть).

Глафира:  А огрызки яблок, дедушка, отдайте зайчикам.

(После третьего яблока борода исчезает. Молодой дед Мазай, которого играет папа, выглядывает в окно. В других окнах скачут счастливые зайчата.)»

Так. Начало есть, остальное завтра придумаю.

Довольная, я прибежала на фестиваль и нашла маму Лену.

- Можно я напишу для вашего театра смешную сказочную пьеску? Это бесплатно, ты не думай…

И увидела её недовольное лицо. Лена молчала, но всё и без слов было понятно. Действительно, что это я? У их театра свой стиль, свой репертуар: страдания, слёзы, сожжённые города, утопленное население. А я им тут хихоньки да хаханьки свои навязываю. Так пьеса и осталась недописанной, где-то на окне валяется. Не судьба.

Человек рассеянный     

«Учёные очень похожи на людей.

Но у них, как бы это сказать… немножко сдвинута парадигма восприятия».

(Приписывается жене Эйнштейна.)  И я ей верю.

Я думала, это только в кино, (конечно в комедиях), бывают такие рассеянные учёные, у которых всё валится из рук и они не знают, куда что надевать. Ну, воистину - «Если утром бритвой не зарежется, то потом галстуком задушится». Правда, это про американцев говорилось, и то, наверное, не про всех, а про их учёных.

В очередные Новогодние праздники, хожу вокруг ёлки Снегурочкой. Давно дело было, ещё в Советском Союзе. Играем утренник в Лесотехническом институте для детей преподавателей – всех этих кандидатов, доцентов и профессоров. И вот подходит ко мне папа с ребёнком лет пяти. Ребёнок обычный, а папа – это фантастика! Доктор Эмметт Браун из саги «Назад в будущее» - это практически его единоутробный брат. Я сразу поняла, передо мной – профессор рассеянный с улицы Бассейной (сдаётся мне, что эти улицы есть в каждом городе). У него было всё, как положено учёному: и очки, криво сидящие на носу, и неуправляемые волосы, торчащие во все стороны, и галстук, сдвинутый набок. В руках он держал колпак и воротник для клоуна. Заикаясь и краснея, глядя куда-то мимо меня, он попросил прицепить всё это на его сына.

Честно говоря, мне думается, что этот «клоунский минимум» был задуман мамой ребёнка специально для того, чтобы папа не запутался в карнавальных причиндалах. И, наверное, объяснено ни один раз – куда, что надевается и, может, даже законспектировано. Но нет – растерялся профессор в незнакомой обстановке, конспект дома оставил и решил, что Снегурочка уж точно знает, как употребить всю эту новогоднюю дребедень по назначению.

По его хотению, по моему велению, всё устроилось удачно: колпак – на голову, воротник – на тонкую шейку, ребёнка – в хоровод, папу – к стенке. Я имею в виду – к родителям, стоящими у стены и с умилением смотрящих на своих деток-конфеток.

После интермедии у ёлки, быстро переодевшись, играли кукольный спектакль и, к сожалению, я не видела, как мой профессор Браун уводил ребёнка домой. Не удивлюсь, если он надел ему зимнюю шапку прямо на колпак или, вообще, привёл домой не своего ребёнка. (Как же он, со сдвинутой парадигмой-то его запомнит?)

Где были глазки у его жены, когда она замуж за него собиралась? «Бачылы очи, що покупалы?» А, может, это – судьба, и противиться ей бессмысленно? Всё- таки учёные так похожи на людей, что не сразу их раскусишь.

Анекдот в тему.

Мне кажется, что моё замужество – это как мираж в пустыне с дворцами, пальмами и верблюдами. Сначала исчезают дворцы, потом пальмы, и остаётся один верблюд.

Ёлки.

- В пьяном виде, гражданин, мы вас в театр не пустим!

- А вон того пустили!

- Так это артист, ему сейчас выступать.

Самое противное, это играть «ёлку» первого января. Каждый год её заказывали в типографии газеты «Правда Севера». Они всю ночь печатают газету (праздничный номер), а утром, первого января, мы играем утренник для их детей, чтобы «газетчикам» сразу потом домой идти и отсыпаться. Они, родители, празднуют Новый год, не отрываясь от производства, их дети- школьники приходят сами, а малышню приводят бабушки. Утренник начинается ровно в ВОСЕМЬ УТРА!!! Подавай им, садистам, Деда Мороза и Снегурочку! А артисты, что, не люди? Или они Новый год не встречают, и водку, пардон, не пьют?

Дежурным Дедом Морозом в тот год, по графику, был назначен Сан Саныч Паламарчук. Телосложение он имел «минималистическое», изящное, похожее на подростка седьмого класса. Актёр, как кукольник, он был профи высокой квалификации, но, однажды, уверовав, что «на Руси бытие - есть питие», он уже никогда в этой формуле не сомневался.

Впервые я познакомилась с ним на репетиции спектакля « Котёнок по имени Гав», где я, семнадцатилетняя дурочка, пыталась играть  «Голубого Котёнка», а он – «Чёрного Кота». На первой же репетиции его «замкнуло»: и вместо фразы «Это тебя зовут Гав?», он почему-то постоянно говорил «Это тебя зовут Гафт?» Все хохотали, и репетиция надолго останавливалась. А, может, он специально дурачился, но его вскоре убрали из первого состава, и «Чёрного Кота» стал репетировать молодой сероглазый актёр, тонкий и звонкий, неожиданно ставший через три года, моим мужем.

Вот, если подумать, говорят, что портной пьян в лоскуты, печник – в дымину, стекольщик – вдребезги, сапожник – в стельку, лесоруб – в дрова, мусорщик – в хлам, то ВО ЧТО пьян кукольник? В труакар? До лежачего гапита? До потерянной ваги? До оборванных лесок? ВО ЧТО? (Примечание автора. Труакар – поворот актёра к зрителям в три четверти; гапит, вага, леска – механизмы управления куклами)

В общем, дежурный Сан Саныч в тот Новый год был сильно не проспамшись, не протрезвимшись и, маленько качамшись.

Мы с Людой, ассистенткой режиссёра, быстренько напялили на него шубу, бороду и шапку, сунули в руки посох и тощий мешок с конфетами. Заиграла  фонограмма, мы выходим. Я – трезвая Снегурочка, тащу Деда Мороза  под руку. Саныч, взбодрённый громкой музыкой, смог дойти до ёлки и даже прошепелявить что-то про «Подрашли, большими штали… А меня-то вы ужнали?» После чего я аккуратно прислонила его к стенке, и весь праздник он смирно стоял, опираясь на две точки, изображая гипотенузу – затылком об стену и пятками в пол. Взгляд он сфокусировал где-то в солнечном сплетении и уже никуда не переводил. Так и стоял, замороженный, пока мы водили хоровод, читали стихи и фотографировались с неподвижным Дедушкой Морозом.

Анекдот в тему.

Стоит Дед Мороз за кулисами в театре и жуёт бороду: « Долбанные дети! Как я вас всех ненавижу!!! Каждый год одно и то же!!! Мерзкие твари!!! тра-та-та!»

Голоса из зала: « Де-душ-ка  Мо-роз!»

Дед Мороз распахивает занавес, и, раскинув руки, заливисто кричит:

- А вот и я, дорогие мои детишечки!!!

Вот вы думаете, это анекдот, а это чистая правда. Я там была.

Идёт очередная «ёлка». Два клоуна, Федюшка и Славушка, развлекают детей до появления Деда Мороза.

- А, ну-ка, ребятки, кто знает трудную загадку?

Один мальчик резво выбегает к микрофону:

- Летит, матерится, с когтями, а не птица.

Клоун Федя ушёл за ёлку посмеяться без свидетелей, а Клоун Славушка, наивная душа, повторил за ребёнком:

- Та-а-ак, ребятки, кто отгадает эту загадку? Летит Мастерица…

- МАТЕРИТСЯ! МАТЕРИТСЯ! - весело поправляют его дети. - Это про электрика-высотника загадка. Мы знаем! Это он со столба упал!

И дальше деточки смачно и с удовольствием воспроизвели все те слова что, по их мнению, должен был сказать, размахивая когтями-кошками, тот самый летящий электрик.

Славушка растерялся. Будучи актёром театра кукол, больше всего он не любил ЖэПэ. Так называемый, «Живой План». Это когда актёры выходят на сцену «живьём», как в драмтеатре, а не прячутся за ширмой. Видеть глаза зрителей, а тем более общаться с ними, это для некоторых кукольников подобно пыткам инквизиторов. Юные инквизиторы, кстати, гораздо изощреннее. Губы у Славушки задрожали, и он уже собрался зарыдать в кулисе униженно и оскорбленно, но тут, к счастью, включили фонограмму, вышли Дед Мороз со Снегурочкой и спасли  клоуна от жестокосердных детушек.

А вот Новогодняя история 1991 года из нашей жизни в Казахстане. Это были гастроли в городе Кзыл-Орда. В первый день праздника все актёры очень стараются произвести впечатление на чиновниц местного управления культуры, околачивающих груши в кабинетах и пришедшие составить авторитетное впечатление от гастролирующего коллектива.

 Дед Мороз и его свита помощников (Снегурочка, Буратино, Мальвина, Артемон, Пьеро) просят помочь зрителей найти мешок с подарками, который наглым образом стянули Лиса Алиса и Кот Базилио. Дети, конечно, помогают его найти, потом всех зрителей загоняют в зал (актёры в это время судорожно переодеваются) и начинается кукольный спектакль. Час времени для отдыха актёрам, а потом ещё две ёлки и два спектакля. В город выходить как-то не хотелось, на улице в эти праздничные дни было минус 29 градусов, и даже Сырдарья вся была подо льдом.

Вот актёры валяются в гримёрке, кто на диване, кто на сдвинутых стульях.

И тут, постучавшись, вошли местная чиновница от культуры и аксакал с реденькой бородой и хитрыми глазами.

- Вот уважаемый человек хочет вам совет дать, прислушайтесь к нему, - сказала дама, сверкая золотом во рту и на руках.

- А кто тут Аяз-Ата? («Морозный Дед», если переводить дословно), - спросил аксакал и внимательно осмотрел молодых парней.

- Ну, я, - сказал Федя и поднялся с дивана.

С удивлением посмотрев на длинного тощего и совсем безбородого актёра, старичок не спеша высказал своё авторитетное мнение:

- Приветствие надо говорить на казахском языке. Всем понравится. Запиши: «Сэлеметсиз бе, достар! Жана жылдарынысбен!» (Здравствуйте, друзья! Поздравляю с Новым годом!) А потом надо обязательно поздороваться со всеми за руку, у нас на Востоке, это означает особое уважение.

С этих пор вся интермедия проходила совсем не так, как её репетировал режиссёр. Аяз-Ата (Федя) медленно, с чувством собственного достоинства, ходил по залу и пожимал протянутые руки детей и родителей, стоящих вдоль стен. Особенно долго и проникновенно он поздравлял дедушек-аксакалов, не забывая повторять красивым басом: «Сэлеметсиз бе, достар! Жана жылдарынысбен!» Счастливые зрители смотрели на него с обожанием и трепетно пожимали парчовую рукавицу.

Грустные, и совсем не нужные в новом прочтении праздничного представления, Лиса Алиса и Кот Базилио ходили рядом и таскали за собой так и не украденный мешок с подарками. Кому они тут были нужны с их глупыми интригами? Остальная свита Деда Мороза, все эти Мальвины-Буратины, пытаясь оправдать своё присутствие у ёлки, вслед за Дедом Морозом, тоже пожимали руки, но авторитета не имели - не тот статус. Пройдя весь круг, Аяз-Ата приглашал всех в зрительный зал посмотреть кукольный спектакль и, довольный, шёл снимать бороду и шубу. Такого удовольствия он не получал ещё ни от одного праздника.

Анекдот в тему.

Решил Стивен Спилберг снять очередной шедевр. Но никак не может подобрать на главную роль актёра, нужен особенный типаж. Ему посоветовали поискать англоязычного актера в России. И вот в одном из провинциальных кукольных театров нашёлся нужный актёр. Сам Спилберг приехал в Россию  на его кастинг. Всё оказалось хорошо: и типаж подходит,  и говорит актёр по-английски сносно и играет прилично.

- Вы мне подходите! – Сказал ошалевшему актёру Спилберг. - Может быть, вы хотите почитать сценарий и внести свои поправки?

- Да что Вы!? Я и так согласен! – Ликует артист.

- Вас устроит сумма гонорара в миллион долларов?

- Конечно! Я и за меньше сыграю! – Чуть не падает в обморок актёр.

- Ну, что ж! Прекрасно. Съёмки будут с 25 декабря по 10 января! – Спилберг встаёт и протягивает артисту руку.

- Нет. Не могу! У меня же «ёлки».

Гастроли в Туркмении.

На гастроли в Туркмению мы летели на маленьком самолёте, и, когда он подлетал к посадочной полосе в горах, я даже закрыла глаза – вдруг промахнётся.

Небит-Даг – старинный маленький город с узкими улочками. Оставив вещи в гостинице, я и Света побежали погулять по городу. Октябрь, тепло, солнечно. Между окнами, на уровне второго этажа и третьего этажа, через дорогу натянуты верёвки и на них надуваются белыми парусами простыни, как в чёрно-белых фильмах итальянских неореалистов.

Вдалеке слышны душераздирающие автомобильные сигналы и выстрелы. Вынырнув из боковой улочки, к нам приближается вереница автомобилей, украшенных разноцветными шалями, с торчащими из окон стволами ружей. «Свадьба», - говорит Светка, провожая взглядом кортеж. Празднично гудя и постреливая, они сворачивают на центральную площадь.

Мы заходим в маленький магазинчик, с трудом рассматриваем товары. После солнечной улицы тут темно и очень тесно. На прилавке горкой стоят кастрюли. На самой большой, с цветочками, прицеплен ценник: «Каструл - 3 руб. 70 коп.»  На кастрюльке поменьше: «Каструлк - 2 руб. 80 коп.»  А на самой маленькой голубой: «Каструлчик - 2 руб.» На стеллажах у стены навалены чашки, тарелки, пластинки и какая-то одежда. Старичок в халате и тюбетейке тычет пальцем на что-то трикотажное нежно-бирюзового цвета: «Это что?» «Панталоны», - отвечает молодая продавщица. «По талонам? Опять всё по талонам!», - дедушка обиделся и вышел из магазина, недовольно ворча. Острым глазом Света заметила что-то интересное: «Девушка, покажите, пожалуйста, вот ту бульонную чашку с двумя ручками!» Продавщица в фиолетовом национальном платье (плюшевый мешок с рукавами) не спеша оглядела всю посуду. Потом медленно, звеня браслетами, поставила чашку на прилавок. Широкие серебряные браслеты, от них идут пять цепочек к массивным серебряным кольцам. Залюбовавшись на такую красоту, мы с трудом вернули своё внимание на чашки.

- Ух, ты, ГДР! - Обрадовалась Светка. - Мне две таких!

- А мне пластиночку покажите, если вас не затруднит.

Работницу прилавка это затруднило. Перекинув длинные косы, с заплетёнными в них монетками, за спину, она долго соображала, что от неё хотят чокнутые покупательницы.

- Да вон же пластинка, на ней написано «Алиса»! Правее, ещё правее. – Показала я. – Да, её, если можно.

Сдаётся мне, что не в каждом магазине рядом с панталонами лежат записи рок-концертов.

- Девушка, посчитайте всё вместе.

«Царевна Будур» подняла глаза к давно некрашеному потолку и сказала сумму к оплате. Услышав её, Светка отреагировала с удивлением: «А, может, вы пересчитаете? По-моему, вы ошиблись». Капризно изогнув губы, освобождённая женщина Востока поклацала на счётах. Светка возмутилась: «Да теперь ещё дороже получилось!»  Тут из-за ковровой занавески между двумя стеллажами вышла грузная пожилая женщина с тёмными усиками над верхней губой и, с ходу, взглянув мельком на отложенный товар, сказала, сколько мы должны заплатить. Молодая продавщица что-то прошипела вроде «Ёк бельме» (я сразу вспомнила фразу – «ни бельмеса не понимаю») и гордо удалилась за занавеску. Расплачиваясь, я тихим голосом поинтересовалась:

- А что, ваша юная напарница совсем считать не умеет?

- А зачем ей уметь? – Так же тихо ответила продавщица. – Это четвёртая жена нашего завбазы. Поработает тут до декрета, и больше мы её не увидим.

- Четвёртая? А разве так можно?

- Деньги есть, так чего не жениться?

Задумчивые мы вышли на улицу. Мимо нас, хвастливо гудя и постреливая, в очередной раз проезжал всё тот же свадебный караван.

В Небит-Даге на спектакли нас возили на автобусе от местного управления культуры. Шофёр автобуса – молодой мужчина лет тридцати, (русский, симпатичный и не женатый), постоянно интересовался – есть ли у нас незамужние подруги и не против ли они выйти за него замуж (с переездом в Туркмению)?

- А что, разве здесь незамужних девушек нет? – Спросили мы.

- Есть, только мне денег на калым не заработать.

- Какой калым? Разве в Советском Союзе всё ещё платят за невесту? Это же дореволюционные пережитки!

- Платят, не меньше пяти тысяч долларов. Даже в русских семьях папаши стали брать калым – чем их дочери хуже?

- Кошмар! Это же бешенные деньги! (На дворе 1990 год)

- В том-то и дело. Быть мне всю жизнь неженатым. Вот у нашего завбазы уже четыре жены.

- Одновременно?

- Ну да! Кораном это разрешено, если можешь всех содержать. У каждой свой дом, свои дети, свои «присутственные дни» по графику. Денег не меряно, так чего не жениться? Последняя жена и школу не закончила, ей пятнадцать лет.

- Ой, а мы её видели! Случайно познакомились в магазине. Противная такая девица. Да, вам точно надо в Россию за женой ехать. У нас, наоборот, пытаются ещё какое-нибудь приданое за невестой дать.

Анекдот в тему.

И позвал Царь-батюшка своего сына, дал лук ему, дал стрелу, и велел идти, согласно древней традиции, найти себе невесту. Вышел Царевич в чисто поле, натянул чисто тетиву, пустил чисто стрелу…  Упала стрела на боярский двор. Да так удачно упала! Свадьбу Царевича и поминки тёщи справляли одновременно.

На тех же гастролях в Туркмении меня и Светку чуть было не купили. Каждое утро мы сидели в холле гостиницы и ждали, когда придёт автобус, чтоб отвести нас в дом культуры на спектакль. Когда ждали, случайно услышали разговор двух уборщиц, которые придя на работу, пока не обсудят все новости, полы мыть не пойдут.

- Сын-то её всё погибает…

- Как это?

-Да вот – шлёт телеграмму: «Мама, погибаю! Вышли двести». Она назанимает везде, вышлет. А на другой месяц снова: «Мама, погибаю! Вышли триста пятьдесят».

- Ай, ай! Что это с ним? Болеет?

- Ещё как! Игрок он. Как проиграется вдрызг, так маму телеграммой обрадует. Вот и вертись с такими-то деточками! А ведь он один у неё свет в окошке.

- Да, не приведи Аллах!

Пока автобус не приехал, можно было успеть прочитать что-нибудь для сессии. Мы обе учились заочно в театральном институте, и читать приходилось очень много – и пьесы, и про актёров, и всех классиков. И постоянно к нам приглядывались, дефилирующие по холлу, лица нетрадиционной национальности. На четвёртый день один не выдержал и отвёл в уголок Юрку, молодого актёра, в детстве своём жившим в Грозном, и дружившим со всеми кавказскими народами на своей улице.

Они что-то эмоционально обсуждали, размахивая руками, как итальянцы, ругались и тут же мирились. Потом Юрка подошёл к нам. «Ну что, - говорит, - девчонки, продал я вас. Обеих, оптом. Собирайте вещички, и валите к своим новым хозяевам». И, глядя на наши изумлённые лица, расхохотался: «Да шучу – в цене не сошлись!» Оказывается, покупающей стороне очень не понравилось, что мы постоянно книги читаем – женщинам этого совсем не нужно, даже наоборот – вредно. Женщина, по старинной кавказской поговорке, должна знать своё собачье место.

- Вас, блондинок, хотели увести в горы, самим попользоваться, а уж потом по гостиницам возить, чтоб вы для них деньги зарабатывали.

- Ох, ничего себе перспектива! А почему они к тебе обратились?

- Так я же с вами везде хожу, они думали – я ваш хозяин.

- А ты не сказал им, что у нас мужья есть?

- Да что им мужья, уж это не проблема. Как они вас в горах найдут? Просто я им сказал, что жил в Грозном, на какой улице, и что мои друзья – большие люди. Приврал, конечно. Но теперь у вас есть шанс вернуться домой.

- На своё собачье место?

- Можем всё переиграть, ещё не поздно.

- Спасибо, мы подумаем. Кстати, Юрочка, если ты всё знаешь, то объясни, почему у нас в коридоре на втором этаже, где диван с телевизором стоит, вчера весь вечер мужики толклись. Вроде даже не футбол смотрели.

- Вах, женщина! Причём тут футбол? Вчера жрица любви на заработки приехала, у неё номер недалеко от вашего. И это не мужики в коридоре толклись – это жигиты в очередь стояли. Делали вид, что пришли телевизор посмотреть. Всё, девчонки, автобус пришёл, поехали на спектакль.

Вечером, выйдя из номера за кипятком, в коридоре у титана я встретила ту самую представительницу древнейшей профессии. Фланелевый халат с огромными розами цвета «вырви глаз» с трудом помещал в себя необъятные телеса ночной бабочки. Ярко-рыжие волосы, с отросшими на семь сантиметров корнями чёрного  цвета, и заспанное лицо. Окинув меня изучающим взглядом, и, поняв, что я ей – не конкурентка, она Царевной-Лебедью поплыла к своему номеру, сжимая в руках кружку с кипятком.